Студенческая жизнь
Однокурсником Ермакова был студент Кипрев, до института работавший на шахте. Он медленно читал газеты и журналы, писал мало разборчиво. Его пальцы рук, избитые углём, не могли с лёгкостью управлять карандашом или ручкой. Бывший шахтёр старался лучше учиться, но всё получалось медленно, в группе считался отстающим.
– Плохо вы, товарищ Кипрев, усваиваете материал, – однажды сказал преподаватель истории партии Лифшиц.
– Меня в институт послала парторганизация, – ответил студент, – образование имею небольшое, но экзамены сдал.
Коммунист говорил с преподавателем прямо и откровенно: «Я приехал сюда повышать свои знания, чтобы после института приносить больше пользы обществу».
Далее студент заметил: «Вот вы, товарищ Лифшиц, окончили институт, на вас потратили большие средства. Будьте добры, научите меня правильно разбираться в истории партии». Кипрев с рабочей прямотой рассуждал: «Если вы считаете меня неспособным, не хотите заниматься со мной, ставьте вопрос об исключении из института. Я поеду на шахту и буду там работать».
Выражая чёткое понимание жизни, шахтёр-студент продолжал: «Скажу, что я в шахте добывал уголь хорошо. Если бы вы поступили к нам на шахту и не сумели в первые дни работать как другие, я помог бы вам стать настоящим шахтёром. Раз поставлены учить студентов, учите так, чтобы все мы работали потом хорошо».
С тех пор Лифшиц изменил отношение к Кипреву, чаще заходил в общежитие, беседовал со студентами. Преподаватель помог лучше усвоить историю партии, шахтёр стал хорошо успевать.
Студенты питались в столовой по талонам. Еду давали скудную, не хватало хлеба, а коммерческие цены были высокими. В иные дни на завтрак давали по две ложки картошки, несколько штук хамсы и стакан сладкого чая. Ермаков не жаловался на питание, считал, что можно жить и на этом пайке. На втором курсе стало лучше, прибавили стипендию, да и хорошо учился.
Наступил щедрый август, Иван приехал в родное село на каникулы. Братья строили новый дом, пятистенный сруб уже стоял, пока без фундамента. Старший Иван, Фёдор и Егор трудились в колхозе. Прасковья Николаевна не отставала от сыновей, несмотря на преклонный возраст, во время уборки урожая трудилась на колхозных полях. За лето нарабатывала по сто сорок трудодней. Студент и кузнец подвели фундамент под сруб, сложили печь, вывели трубу через крышу. Мать гордилась сыновьями, радовалась: «Теперь, хоть на старости лет, поживу в новом просторном доме».
В институте Ермаков научился фотографировать, привёз фотоаппарат и принадлежности. Студент помог парторганизации сельсовета выпустить стенную газету, на ней красовались фотографии косаря на жатке и вязальщиц. Для следующего номера Иван сделал снимок малышей в детских яслях и их воспитателей. Несколько раз будущий журналист выступал с докладами перед колхозниками, рассказывал о решениях партии и правительства. Парторганизация сельсовета, руководители хозяйств, школьные учителя приглашали активного студента на собрания.
Екатериновка к тому времени имела около пятисот домов, было создано семь колхозов. Ивану хотелось, чтобы односельчане жили дружно, коллективные хозяйства крепли, поэтому охотно откликался на просьбы об участии в общественной жизни.
Помощь другу
Сверстник Ермакова и близкий друг детства Григорий Поланчев не вступил в колхоз. В школу он не ходил, некоторые слова плохо выговаривал и картавил, так и остался неграмотным. Держался в стороне от людей, был не разговорчивый и замкнутый.
В первые годы коллективизации Поланчев ожидал и сдерживал семью от вступления в артель. Соседи трудились в колхозе, а Григорий удил рыбу в реке. Осенью колхозники получали хлеб и деньги на трудодни, а семья рыбака бедствовала, еды не хватало.
Иван решил поговорить с другом детства по душам. Встретились они на берегу Кшени, куда Григорий пришёл ловить рыбу. Увидев запасную удочку, Ермаков попросил:
– Дай-ка я по старой памяти рыбку половлю?
– Бери удочку, кузнечики в пузырьке, – предложил друг.
Клёв был хороший, попадались голавли, язи, плотва. Здесь и состоялся дружеский разговор о жизни, колхозе. Поланчев рассказал об обиде на председателя колхоза, тот потребовал плату за пастьбу коровы на сельских лугах.
«На председателя ты можешь сердиться, – сказал Иван, – вот на колхоз никак нельзя обижаться, от благополучия хозяйства зависит наша жизнь». Привёл в пример бывшего батрака, гнувшего всю жизнь спину на помещика Голицина. Теперь семья этого бедняка работает в колхозе, заработали много хлеба, имеют корову, овец, свиней, построили два дома. Продолжая отстаивать превосходство коллективного хозяйства, Ермаков отметил: «Сам ты, как я знаю, человек трудолюбивый. Семья у тебя большая, ребята подрастают. Вместе вы много заработаете, и будете жить лучше, чем сейчас».
Долго продолжался душевный разговор. Друзья подсчитали, что получит семья Григория, работая в колхозе. Поланчев решил: «Завтра вместе с семьёй вступлю в артель». Расставались товарищи поздно вечером. Всю пойманную рыбу Иван отдал другу, тот хотел разделить поровну. «У тебя детей много, пусть поедят вдоволь», – настоял Ермаков.
На следующий день рано утром Григорий пришёл к другу, принёс с собой тетрадь и попросил: «Напиши заявление, разговаривал с женой и детьми, все согласны вступить в колхоз». От Ермаковых Поланчев пошёл в правление колхоза «Красный Гремяк», и на следующий день вместе с соседями вышел на работу.
В Советском Союзе строился социализм, характеризующийся общественной собственностью на средства производства. Соответствующая идеология, основанная на ценностях справедливости, равенства, свободы, добра ориентировала людей на прекрасную будущую жизнь. Адекватность идеологии рождала энтузиазм, искреннюю веру в социализм. Это способствовало победе рабочих и крестьян в период становления. Преодолевать невзгоды помогали: активная жизненная позиция, уверенность в правоте дела, надежда на лучшее.
Идеология, чтобы влиять на сознание людей, должна развиваться. Однако последующие практические действия подорвали веру в справедливость. Крах наступил, когда к тысяча девятьсот восьмидесятому году не удалось построить обещанный коммунизм.
На начало третьего тысячелетия большинством умов владеют идеи: обогащения, потребления материальных благ, развлечения. Это далеко от лучших сторон человеческой личности, но надежда остаётся. Есть исторический процесс, показывающий в целом развитие разумного начала.