Отрочество

Старший Иван закончил три класса земской школы с похвальной грамотой. На дальнейшее обучение средств не было, хотя способностей хватало. Отец пристроил сына пасти овец. Иван выполнял работу со старанием: самостоятельно рано утром вставал, пас животных так, чтобы были сыты. Он запомнил, кому принадлежит каждая овца, ягнёнок, за лето сохранил всю отару. Жители деревни уважали молоденького пастуха, по очереди кормили, выполняя договорённость.

Каждый год в селе летом праздновали Троицу. Девчата и ребята срезали большой лопух, украшали шёлковыми и атласными лентами, носили по улицам, с молодым задором пели песни. Иван пас отару без выходных, родители решили дать ему на праздник отдохнуть, доверили следить за овцами младшему Ване.

Новый пастушок выгнал овец на луг, прилёг на траву, смотрел на плывущие в голубом небе облака. Тёплый летний день, покой, глаза у Вани закрылись, и он погрузился в здоровый детский сон. Роман Кузьмич пошёл посмотреть, как меньший сын справляется с отарой. Разбудил крепко спящего пастушка и спросил: «Где овцы?» Спросонья Ваня не понял, где находится и о чём речь. Отец не стал ругать, вместе пошли искать животных.

Увидели большую отару и пожилого пастуха. Поздоровались, старый человек рассказал: «Ваших овец я сразу заметил, они шли к барскому полю. Чтобы не пустить их на посевы, направил свою отару навстречу, овцы смешались. Не останови я их, ваша отара уже была бы на барском дворе. Забрать их оттуда можно, только заплатив немалые деньги». Отец поблагодарил пастуха.

Пока говорили, надвинулась чёрная туча, погнали овец к селу. Сверкнула молния, и раскатисто громыхнуло, хлынул ливень. По дороге потёк грязный ручей. Животных загнали во двор крайнего дома, овцы сгрудились, наверное, так легче переносить буйство природы.

К вечеру дождь прекратился, пришло время разгонять овец по домам. На помощь подоспел большой Иван, животные слушались его и шли на зов. Роман Кузьмич повеселел, увидев, как умело тринадцатилетний подросток отделяет отару. Отец ещё не видел старшего сына таким энергичным и ловким. Закончив работу, Иван ещё раз пересчитал овец и сказал: «Всё в порядке. Идите домой, а то мать заждалась. Я разгоню отару и тоже приду». Когда старший сын возвратился домой, отец пообещал купить ему к Сергиеву дню брюки и сатиновую рубашку.

Недалеко от Ермаковых жил кулак Алексей Дормидонтович Охмурялкин, как и многие жители села, имевший прозвище. В отсутствие его звали Гоготом за манеру разговора, напоминающую гусиный крик. Кулаком считали каждого богатого крестьянина-собственника, использующего наёмный труд. Человеком он был трудолюбивым, рассудительным, но очень жадным, никому покоя не давал.

В четырнадцать лет старший Иван пошёл в работники к Гоготу. Один водил в ночное по шесть лошадей, возвращался на рассвете, так приказывал хозяин. Днём возил навоз, пахал поле, работал на конной молотилке. Непосильный труд надрывал подростка: лицо стало худое и обветренное, глаза усталые, губы потрескались. Иван спал мало и чутко, при малейшем шорохе открывал глаза.

В один из осенних дней брат Гогота Яков и Иван повели в ночное лошадей. С вечера небо заволокло серыми тучами, подул холодный ветер. Ночью лошади разбрелись, пастухам пришлось много ходить, разыскивая животных. Оба замёрзли, вернулись домой в промокших чунях поздно, на следующий день заболели. У Якова ноги покрылись язвами и плохо двигались, до конца жизни ходил на костылях. Иван тоже не мог встать на ноги, пролежал в постели около года.

Первая мировая

В тысяча девятьсот четырнадцатом году началась Первая мировая война. Был солнечный августовский день, крестьяне убирали урожай, неожиданно по селу разнеслась весть о начале войны с Германией. Мужиков стали забирать в армию. Они шли за телегами вместе с жёнами и ребятишками, плач женщин и скрип колёс усиливали горечь разлуки. Романа Ермакова провожала жена Прасковья, дети, родственники. Сестра Романа Евдокия прощалась с мужем Сергеем Базевкиным.

Жизнь и раньше была тяжёлой, теперь же семьи оставались без главных кормильцев, наступала пора, угрожающая существованию. Мужчины бодрились, уверяли: «Да мы этих германцев всех перебьём», – хотя в душе было осознание, что на войне легко погибнуть.

В Ливны призывники добрались к вечеру. На улицах было многолюдно, возле казарм солдаты ходили строем, другие вязали соломенные маты. Призывников из Екатериновки в товарных вагонах отправили в Орёл, затем – на фронт.

Роман Ермаков воевал, дома осталась жена Прасковья с пятью малыми детьми. Старшему ребёнку было четырнадцать лет. На плечи женщины навалились заботы о семье и хозяйстве: лошади, корове, четырёх овцах. Солдатка на всём экономила, получая деньги на детей за мужа, не тратила их, а складывала в старый латаный валенок. Ребятишки знали о валенке-накопителе, лежавшем в углу на печке, берегли его. Мать обнадёживала детей: «Вот кончится война, придёт отец домой, купим на собранные деньги лес, и построим новую хату».

В один из зимних дней Прасковья со свояком-инвалидом повезли просо в другое село, чтобы обрушить на пшено. Дома дети остались одни, поднялся сильный ветер со снегом, двое суток мела и завывала метель, сугробы выросли до крыши. Ребятишки не могли выйти из хаты, набирали чугун снега в сенцах, ждали, когда растает и пили снеговую воду.

Прасковья с родственником возвращались по глубокому снегу, дороги не видно. На санях лежали несколько мешков с пшеном и лузгой, сбились с дороги, застряли в снегу. Пришлось собирать людей, чтобы вытащить лошадь с санями. Добравшись домой, откопали дверь для входа в сенцы, только тогда мать обняла детей.

Ещё хуже обстояли дела у сестры Романа Евдокии. Проводив мужа Сергея Базевкина на войну, возвратилась домой, где оставались двое ребятишек под присмотром племянника. Войдя в сени, увидела открытую дверь в чулан и обнаружила в нём свою корову. Её бока сильно раздулись от съеденного без меры пшена. С помощью соседей бурёнку вывели во двор и гоняли до тех пор, пока не упала на живот. Так пытались спаси животное, но корова погибала, пришлось прирезать. Целую ночь Евдокия горько проплакала, только мужа проводила на фронт, а тут ещё лишилась бурёнки.

Прошёл год, от солдата Евдокия не получила ни одного письма. Другим соседкам мужья и сыновья присылали весточки, только Евдокия находилась в неведении. С войны возвращались раненые, искалеченные: с одной рукой, без ног, солдатка спрашивала у каждого: «Не встречал ли Сергея?» Наконец, через три года получила весточку от мужа, сообщившего, что освободили из плена на территории Германии, скоро вернётся домой.

До войны Сергей работал мукобоем на мельнице, находившейся на станции Студёный в десяти километрах от Екатериновки. На работу и обратно ходил пешком. Широкоплечий крепыш, роста выше среднего, со стремительной походкой, мог на спор перенести пятипудовый куль с мукой в зубах. Сергей Михайлович отличался спокойным и добрым нравом, ни с кем не ругался.

Наступила осень, с войны начали возвращаться, побывавшие в плену. Пришёл домой и Сергей Базевкин. В хате собралось много народу посмотреть на земляка и расспросить о жизни в плену. Солдат лежал на хорах, подгороженных к печке. Вместо богатыря люди увидели свернувшегося в комочек, измождённого старика. Он тяжело дышал, кашлял, говорил тихо, просил дать отдохнуть.

Через месяц Сергей Михайлович начал выходить на улицу, вспоминал о трудной жизни в плену. Рассказывал, как гоняли на тяжёлую работу, о постоянном голоде, собирании по помойкам очисток картофеля и брюквы. Пленникам не оказывали никакой помощи, много русских солдат умерло от болезней и голода. Войны развязывают самые злостные представители рода человеческого, а страдают, как всегда, обычные люди.