Дела активистов
Раскулачивание проходило во время объединения мелких единоличных крестьянских хозяйств в колхозы, означало лишение богатого крестьянина-собственника лошадей, механизмов, помещений, земли, политических прав. Председатель сельсовета с активистами, большей частью комсомольцами, проводили обыски и изъятия зерна, денег, оружия. Беспредел одной стороны рождал отчаянное сопротивление другой.
Осенью раскулачили богатого крестьянина, жившего в добротной хате с женой Одаркой. Для усиления воздействия сняли соломенную крышу, развалили трубу. Хозяева остались жить в полуразрушенном доме, за ними осуществлялось наблюдение. Как-то рано утром группа активистов во главе с председателем сельсовета зашли в хату с проверкой. Хозяин лежал на печи, жена готовила еду. Увидев незваных гостей, Одарка полезла под стол, выхватив узелок из корзины, поспешила на улицу. За ней выбежали комсомольцы. Старушка бросила ношу в бурьян. Развязали узел, увидели пачки денег, а бывший кулак не погасил задолженность государству. Для молодёжи такие действия напоминали игру кошки с мышкой, раскулаченным оставались безысходность и ненависть.
Торговцу села принадлежали большой кирпичный дом и лавка с товарами. Крыша строения, покрытая окрашенной жестью, выделялась среди соломенного окружения. Конечно, произвели обыск. На чердаке обнаружили много пачек всяких денег, попадались даже немецкие марки, нагрузили целую телегу бумажных знаков разного достоинства.
При сельсовете создали бригаду активистов по заготовке хлеба. Старшим выбрали Прохорчука, энергичного невысокого мужчину средних лет. Его чёрные, навыкате глаза всегда в упор смотрели на собеседника, казалось, пронизывали насквозь. Под таким взглядом люди чувствовали себя неуютно, старались прекратить общение.
На прилегающей к селу железнодорожной станции часто появлялись спекулянты, вывозившие зерно в корзинах, чемоданах, мешках в пассажирских поездах. Немало хлеба из окружающих станцию деревень попадало на чёрные рынки городов. До прихода поезда «чемоданщики» отсиживались в пристанционных домах, после объявлении посадки, быстро занимали места в вагонах. Активисты проводили досмотр багажа, обнаруженное зерно грузили на подводы. За время стоянки поезда набирали по две, иногда три повозки.
Прохорчук решил побеседовать с хозяевами домов, скрывавших спекулянтов. Предупредил одного, второго, а когда хотел войти в третий дом, дверь заперли. Постучал в окно, никто не ответил, хотя услышал шёпот.
– Если не откроете дверь, выставим окно, – пообещал активист.
– Не открою, полезете в окно – зарублю топором, – ответил хозяин.
Прохорчук пригрозил оружием, пообещал стрелять при сопротивлении. Угрозы оказалось достаточно, дверь открыли. Изъяли пять мешков пшеницы, приготовленные для отправки на чёрный рынок.
Борьба с кулачеством, спекулянтами, расхитителями отнимала время и средства, тревожная обстановка заставляла быть всегда наготове. Кроме этого требовалось пахать и сеять, убирать урожай, выполнять много мирной работы.
Управляя колхозом, Ермаков осознал свой низкий уровень знаний для руководства коллективным хозяйством. Надо было учиться.
В конце тысяча девятьсот тридцать первого года партия приняла постановление, позволяющее двадцатипятитысячникам возвратиться на прежнее место жительства. Иван решил вернуться на завод и продолжить учёбу в вечерней рабочей школе.
Возвращение к учёбе
На Макеевском труболитейном заводе Ермакова встретили хорошо. Заведующий отделом кадров предложил Ивану должность ответственного уполномоченного по заключению договоров с колхозами на рабочую силу. Завод нуждался в привлечении и закреплении рабочих из деревень и сёл. Этим начал заниматься бывший председатель, на себе испытавший колхозную жизнь. Работа ему нравилась, одновременно учился в кустовой вечерней партийной школе.
Сменив сельскую жизнь на городскую, Ермаков с удовольствием работал и хорошо учился. После окончания школы, партком завода решил направить коммуниста в окружную партшколу. Оформили документы, быть бы Ивану партийным работником, но судьба вела своей дорогой. В Харькове создали Украинский Коммунистический институт журналистики. Ермакова вызвали в Макеевский горком партии и предложили учиться во вновь созданном заведении.
О возможности Иван рассказал заведующему отделом кадров завода, спросил, стоит ли с его образованием поступать на учёбу в институт? Знающий человек развеял сомнения: «Поезжай Иван Романович. Пришло время готовить специалистов из простых рабочих. Учёные люди помогут обрести знания и расширить кругозор».
Из Харькова Ермаков возвратился в прекрасном настроении, экзамены сдал, стал студентом первого курса института журналистики. Получил расчёт на заводе и поехал в Екатериновку. Мать и братья не знали о поступлении Ивана в учебное заведение, думали, приехал в отпуск. Когда старший Ермаков посмотрел документы о зачислении младшего брата в институт, похвалил и напутствовал: «Вот как сына бедняка выводят в люди. Теперь не ленись, от тебя будет зависеть успех в учёбе». В семье Ермаковых, за исключением младшего Семёна, все стали взрослыми. Третий брат Фёдор трудился финансовым агентом, четвёртый – Егор работал кузнецом. В соседней деревне присмотрели пятистенный деревянный дом, готовились к покупке. Мама говорила: «Вот построим новый дом, будем жить по-человечески».
Учиться в институте Иван взялся с прилежанием, но многие темы оказались очень трудными. К зачёту по Великой французской революции студент готовился, не расставаясь с учебником, несколько дней. Когда в аудитории преподаватель попросил рассказать, как усвоил материал, Иван заволновался, начал путаться, невпопад отвечал на вопросы. «Садись», – сказал экзаменатор. По этому же материалу ответила студентка, спокойно рассказала о революции. Ермаков слушал и краснел, было стыдно за себя.
Студенты имели разный уровень подготовки. Одни пришли после техникумов, другие по нескольку лет работали в райкомах партии, третьих перевели из институтов. Рабочие с заводов и шахт – самые плохо подготовленные студенты, зато практичности и работоспособности у них было намного больше, чем у остальных. Эта категория студентов училась не только у преподавателей, но и у своих более подготовленных товарищей.
Иван жил в одной комнате со студентом Сатанивским, работавшим до института пропагандистом горкома партии. Благодаря его помощи, Ермаков стал учиться успешнее, хорошо окончил первый курс. На втором курсе вышел в число передовых студентов, за что премировали костюмом.
Необычное политическое мероприятие проходило в то время: «чистка» членов партии. Обсуждение взглядов студентов и преподавателей проходило в большом зале института. Председателем комиссии был Емельян Ярославский, по некоторым его учебникам учились студенты. Присутствовали несколько сотен человек. Особенно долго «чистили» некоторых профессоров, которые раньше высказывались против политики большевиков. В результате такого воздействия студенты стали критичнее оценивать то, чему учились и тех, кто учил.