Материнская доля

Смолоду жизнь Прасковьи Николаевны проходила в труде и заботах. Нелёгкие условия существования скрашивала надежда на будущее. Мать мечтала о времени, когда дети будут кушать чистый без лебеды хлеб, очень хотелось жить в просторной тёплой хате. Непоправимыми бедами пронеслись: смерть сыночка Пети, война, революция, опять война, смерть мужа. Наконец наступила передышка, выросли дети, работали в колхозе. Новый дом построили, еды хватало. Семья обзавелась породистой коровой, дававшей в летнее время за удой ведро молока. Молокосборщик хвалил Прасковью за то, что больше всех в Гремячке сдавала молока. Хорошо неслись куры, каждую неделю в магазин принимали яйца, быстро росли кабанчики.

Мать начала заходить в клуб, смотрела кинокартины, посещала бригадные и колхозные собрания. Одна из первых подписывалась на заём. Облигации государственного займа на деле оказались отъёмом денег у населения в обмен на обещания прибыли по процентам в далёком будущем.

В здании семилетней школы села Екатериновка райисполком проводил выездное заседание, участниками мероприятия были два старших сына Прасковьи. Учительскую комнату превратили в буфет, продавали конфеты, пряники, селёдку. Сюда и зашла Прасковья Николаевна, ей сказали, что продукты только для участников, посоветовали: «Уходи бабушка, а то главный начальник увидит». На это услышали: «Не пугай. Раньше я начальников боялась, особенно станового».

До революции административно-полицейское подразделение уезда называлось станом. Начальником был становой пристав. За неуплату податей у Ермаковых забрали двух последних овец, а главу семейства Романа посадили на съезжую (помещение для арестованных при полиции). Прасковья пошла к приставу, просить, чтобы Романа Кузьмича отпустили домой. Становой вытаращил глаза и заорал во всю глотку: «Уходи отсюда, посажу в каталажку вместе с мужем». Бедная женщина, увидев перекошенное от злости красное лицо, выбежала от начальника, трясясь от страха.

Теперь у Прасковьи сыновья были при должностях, она чувствовала надёжную защиту. Из буфета мать шла довольная, продавец отпустил ей два фунта конфет и пряников. Хотелось свободно покупать разные товары, но их недоставало, до изобилия предстоял долгий и трудный путь.

Старшие сыновья Прасковьи Николаевны стали взрослыми мужчинами, но жёны как-то не находились. Соседка говорила:

– Что же ты, Прасковьюшка, сама всё маешься? Пора женить хотя бы одного, будет тебе помощница. Девок то у нас в селе много хороших.

– Ребята сами знают, когда и на ком жениться, – отвечала Прасковья.

Мать всегда дожидалась сыновей, только потом ложилась спать. Однажды старший Иван в воскресную ночь поздно пришёл домой. Прасковья сидела у окна, спросила:

– Где же ты пропадал?

– Просидел с невестой, – ответил сын, – собираюсь жениться.

– Слава богу, хоть один решил привести молодку. Может, скажешь, чья она?

– Наталья Прокофьевна, сестра Николая Волкова, – улыбаясь, произнёс старший Иван, – скромная девушка, душевно песни поёт.

– Я всех их знаю, – сказала мать, – выбор правильный. Надо к свадьбе готовиться?

– Никакой свадьбы. Распишемся в сельсовете, соберём родных, поужинаем и всё, – решил сын.

Через две недели в доме Ермаковых появилась молодая хозяйка. Прасковья подбадривала невестку, соседям говорила, что в дом пришла хорошая помощница.

Иван и Маруся

В тысяча девятьсот тридцать пятом году Ермаков окончил институт и приехал к родным. Мама обрадовалась, хотелось видеть детей рядом.

– Теперь, сынок, оставайся дома. Устроишься на работу, женишься и будешь поживать. Хата у нас просторная.

– Нет, мама. Меня направили в Донецкий обком партии, – ответил сын, – что там предложат, ещё не знаю.

– Долго ли у нас пробудешь?

– Как дела покажут, – мудрёно произнёс Иван.

– Какие же тут дела?

– Думаю жениться, – обрадовал сын.

– Пошло дело на лад, – сказала Прасковья. – Кого же думаешь взять?

– Марусю Горохову.

– Да она же молоденькая. А ты там, где учился, не нашёл себе невесту?

– Нет, некогда было искать, учёба занимала всё время.

– Смотри, сынок, Маруся – сиротка, не вздумай её обидеть.

– Мама! Я же коммунист. Разве я позволю опозорить девушку, да ещё сироту? Нет, никогда!

– А что, разве коммунисты не бросают жён? – строго спросила мать.

Прасковья Николаевна рассказала, как в соседней деревне коммунист нажил двух детей с одной женщиной, затем связался с другой. Первую жену бросил и уехал.

Мать Маруси была подругой Прасковьи, её и звали также. Вместе ходили на подёнщину в барскую усадьбу, почти одновременно вышли замуж. Отец Маруси долгое время батрачил на мельнице. При Советской власти его председателем комитета бедноты избирали. Лаврентий Ильич прожил недолго, заболел тифом и умер.

Прасковья Горохова осталась без мужа с четырьмя сыновьями и маленькой дочкой. С ними жила бойкая бабушка, имевшая прозвище Мататайка. Смелая и находчивая пожилая женщина никому спуску не давала. Один раз поспорила с соседом за землю. То был смирный неразговорчивый старичок. Она его обзывала всякими словами, а он молчал, это сильно разозлило Мататайку. Подскочив к старику, схватила за бороду и закричала: «Караул!» На крик прибежали люди, увидели, как она трясёт его за бороду. Борода-то была длинная и широкая, еле вырвали бедного из рук старушки.

Как-то поздно вечером в окно хаты Гороховых постучали, Прасковья открыла дверь и ахнула, перед ней стоял Обдулка – известный деревенский вор. Слыл он неплохим мастером, изготавливал прялки, замки, ключи и даже пистолеты. Однако основным занятием было воровство. Вместе с братом и дружками обворовывали крестьян, присваивали чужое. «Ты не ахай, – предупредил Обдулка, – насыпь в мешок два пуда ржаной муки и поставь возле двери. Когда буду уходить, заберу с собой». Он ввалился в хату.

Девочка Маруся узнала от бабушки, что это сидит вор Обдулка. Босиком по снегу побежала к соседям.

– Почему ты, внучка, босая прибежала? – спросил пожилой сосед.

– К нам вор Обдулка пришёл, сидит и кого-то ждёт, – плача, рассказала девочка.

Трое парней и дедушка пошли к хате Гороховых. Когда открыли дверь, первой проскочила Маруся и забралась на печь. Обдулка понял, что она привела соседей, стащил девочку с печи и замахнулся хворостиной. Ребята отобрали Марусю и вытолкали вора, больше он не заходил к Гороховым. В скором времени был пойман, посадили в тюрьму, через год умер. Его брата мужики захватили с ворованным имуществом у Ждановой горы, там и прикончили, воровская шайка распалась.

Прасковья Горохова работала в колхозе с первых дней создания, трудилась хорошо, но заболела. Её отвезли в больницу, страдала от сильных головных болей, лечение не помогло – скончалась. Маруся и четверо мальчиков остались с бабушкой.